Автор саммари: Лариса Белянчикова, приемная мама троих детей, редактор научно-технических изданий
Людмила Петрановская
Автор многочисленных просветительских книг о родительстве, видеолекций, тренингов и вебинаров. В 2012 году с единомышленниками создала Институт развития семейного устройства, где обучают будущих приёмных родителей и социальных работников. Много лет занимается семейным устройством детей-сирот, работает с приемными родителями.
Дитя двух семей. Книга для приемных родителей
В книге детально описаны самые глубокие и болезненные проблемы приемных семей. Кто же настоящая мама приемного ребенка? Надо ли знакомиться с кровными родственниками своих детей? Как это все пережить приемной семье – родителям и детям? Автор раскрывает позитивный алгоритм действий приемных родителей и дает рецепт счастья приемной семьи.
Аннотация
Книга «Дитя двух семей» очень важна для приемных родителей и тех, кто работает с приемными семьями. Кроме того, книга будет полезна семьям с кровными детьми, где родители расходятся и создают новые семьи. Автор Людмила Петрановская опирается на свою огромную практику семейного психолога. Самая болезненная тема переживаний приемных родителей – это отношение к кровным родственникам своего ребенка. Надо ли хранить тайну? Или ребенок все равно узнает, что он приемный? А если узнает и перестанет доверять новым родителям? Бывает, что ребенок помнит, как у него была другая мама. Как себя вести в этой непростой ситуации? Как удержать свою семью целостной, и принять родственников своего нового ребенка? Книга включает опыт семейного психолога и искренние рассказы приемных родителей и приемных детей.
Книгу необходимо изучать всем специалистам, работающим с приемными семьями; в том числе сотрудникам органов опеки и служб семейного устройства, психологам и учителям. Все, кто окружает приемную семью, должны понимать, насколько тяжелые переживания у детей может спровоцировать досужий разговор между няней и воспитателем, обывательский интерес соседей, слишком прямые вопросы врачей. Даже крошки 2 или 3 лет уже понимают, что по отношению к ним посторонние, но важные взрослые испытывают необычный интерес. Малыши пытаются осознать, что же происходит, почему его маму называют «не настоящей». Чтобы приемная семья сложилась, чтобы в семье появилось доверие, надо быть прежде всего честными друг с другом. Как это сделать – рассказывает Людмила Петрановская.
Саммари
Книга выстроена так, чтобы сформировать в понимании читателя полную картину ситуации в приемной семье. Автор ведет читателей через каждый возможный поворот, раскрывая все вероятные вопросы. Нельзя оставлять за кадром ничего непонятного, ведь семья строится на доверии, понимании, принятии. Семья будет жить долго, и фундамент отношений надо выстраивать тщательно и надежно. Поэтому содержание книги превратилось в список главных вопросов приемных родителей.
Важно, что Людмила Петрановская включила в текст книги истории взрослых, бывших усыновленными в детстве. Люди, столкнувшиеся с разными способами приемных родителей оберегать свою семью, лучше всех психологов понимают, как на самом деле было бы легче всем в приемной семье.
Очень трудно пересказать своими словами текст Петрановской. Первое филологическое образование и талант писателя позволяют ей добиваться невероятной точности и яркости образов в ее книгах, например: «В начале любой истории про приемного ребенка лежит боль. Потом, позже, эта история может стать светлой, доброй, теплой, полной любви и радости. Но начинается она всегда с боли. С того, что ребенок был оторван от своих родителей, по их ли решению, по воле ли злого рока или государственных служб, но то положение дел, которое задумано природой: дитя на руках у своей матери или отца, рядом с ними, под их защитой и заботой - было нарушено, сломано. Европейские коллеги так и называют приемных родителей: «специалисты по потере».
Основное отличие приемного ребенка от всех остальных - то, что ребенок рожден в одной семье, а растет в другой, или в третьей. Иногда в четвертой и пятой семьях. При этом ребенку надо каким-то образом все это для себя объяснить, понять и принять. Приемные родители должны помочь в этом ребенку, значит, им требуется самим осознать и пережить все факты из истории своего приемного ребенка. И вот тут самая сильная боль приемной семьи: что же сказать ребенку, надо ли вообще что-то говорить, если он не спрашивает. Надо ли проговаривать детали, почему ребенок потерял свою кровную семью. А если не объяснять, какие проблемы были у кровных родителей, то неизбежно «та первая мама» становится Очень Хорошей и всегда все разрешала бы. Но это неправда. В то же время, нельзя скрывать наследственные риски, часто опасные для жизни ребенка.
Для нашей семьи именно эта книга Петрановской стала главным учебником нашей приемнородительской жизни. Так что книга реально достигает поставленную автором цель. Вот цитата: «Помочь приемным родителям разобраться в своих чувствах и чувствах ребенка, найти правильные слова, не наделать ошибок, создать из боли - любовь, из внутреннего разлада - гармонию. Это требует смелости, честности, мудрости, но не надо думать, что это задача для сверхлюдей. Я знаю очень много приемных родителей, у которых все очень хорошо получилось. И у вас получится».
Самый актуальный вопрос приемных родителей – «Как ему сказать?». А надо ли вообще говорить своему любимому ребенку, что он не кровный?
Единого рецепта не существует – когда говорить, как рассказывать, насколько подробно, и стоит ли сразу выкладывать неприятные события из жизни кровной семьи. Все дети разные, и семьи разные. Надо искать свой путь, руководствоваться своим здравым смыслом. Но при этом существуют некие принципы, о которых следует знать заранее.
Когда-то сирот было очень много, и детей растили соплеменники или соседи. Обычно все знали, что этот ребенок – сирота. Кто-то жалел сирот, кто-то эксплуатировал. Практически во всех сказках разных народов мира главный герой – сирота. В последние сто-двести лет мир резко изменился. Жизнь семьи больше не определяется традициями. Появились сироты, по мнению Петрановской, чья «злая доля становилась клеймом, постыдной тайной, дурными корнями. Поскольку сироты чаще всего воспитывались при церквях или в религиозных приютах и школах, ханжества и презрения к их кровным родителям хватало. О них либо не говорили вовсе, либо их участью пугали и стыдили детей». Резко изменились условия жизни семьи, семьи стали жить отдельно от родственников. Но традиционные ценности многие люди продолжают разделять. Сохранилось стремление избежать осуждения. Вот так появилась тайна о том, что ребенок принят в семью. Более того, после Второй мировой войны, когда появилось очень много сирот, стремление сохранять тайну усыновления стало нарастать. В Советском Союзе скрывали, что ребенок стал сиротой, потому что его кровные родители оказались «врагами народа».
Позднее, во второй половине 20 века появились сироты при живых родителях. Правда о кровной семье стала слишком тяжелой, это была правда о жестоком обращении, о наркомании, об алкоголизме. Всем хочется, чтобы ребенок был с самого рождения окружен заботой и любовью. Так сформировалась целая индустрия «тайны», когда ребенка подбирали по типажу к будущим родителям, а будущая мама подгадывала «сроки родов» и носила искусственный живот.
Тайна усыновления в СССР была закреплена законом, в Кодексе о браке и семье 1969 года. Запрещено даже самому усыновленному ребенку сообщать любые сведения о кровной семье против воли усыновителей. Меняли все – имя, фамилию, дату рождения, место рождения. Все это делалось ради сохранения спокойствия в семье усыновителей, ради спокойствия ребенка. Тем не менее, когда дети вырастали, многие из них все же узнавали правду, или проявляли беспокойство: «Со мной что-то не то». Или же вдруг копировали судьбу кровных родителей. А ведь усыновленный ребенок вообще ничего не знал про кровную семью! «Жизнь показала, что судьбу человеческую нельзя переписать так же просто, как свидетельство о рождении, что ложь во спасение никого не спасает», - пишет Петрановская.
В то же время современная семья сильно изменилась по сравнению с семьями наших прабабушек и прадедушек. Когда-то семья была надежным способом выживания и ведения хозяйства. А теперь в своей семье все стремятся к доверию, глубоким душевным отношениям. Тайна в семье отчуждает родителей и детей друг от друга.
Изменились мотивы принятия ребенка в семью. В наше время – это помощь ребенку, важное дело для общества в целом. Открытое принятие ребенка, без сохранения тайны, помогает принимать самых разных детей в самые разные семьи. Теперь в России в семьи попадают и подростки, и дети других национальностей и рас. «Тайна усыновления», которая преподносилась как благо и защита для приемного ребенка, была одним из самых тяжелых препятствий для устройства в семью многих и многих детей.
Приемным родителям необходимо сделать выбор: поддерживать тайну и ожидать отдаленные последствия, или принимать трудные вопросы ребенка и его переживания.
Петрановская считает, что «в истории нашей страны немало примеров, когда семьи были вынуждены что-то скрывать: свое происхождение из «не того» социального класса; свою национальность и религию; свое родство с «не теми людьми» (репрессированными или иностранцами), факты из жизни родных, которые официальной пропагандой подавались как «постыдные» (пребывание в плену или на оккупированных территориях во время войны)». Люди спасали себя физически, спасались от ограничений на обучение и работу. Через три – четыре поколения выяснилось, что отрезанные тайной от своих родственников люди имели больше проблем. Семейная тайна стала травмой, «потерей семейных корней». В книге приведены типичные высказывания на приеме у психотерапевта: «Словно я кого-то потерял и горюю, но не знаю, кого», «С моей семьей что-то не так, она не такая, как надо», «Я не могу быть счастливым со своими детьми, как будто все время смотрю не на них, а назад, в прошлое» и т.п. Очень часто потомки обретают душевный покой, только восстановив воспоминания о прабабушках-прадедушках, вынужденно вычеркнутых из семейной памяти и долгие годы запрещенных к упоминанию.
Казалось, что тайна усыновления ребенка вполне безопасна. Надо забыть плохое, останется биография как у всех. Ребенок маленький, можно промолчать, пропустить, что-то немного придумать. Но сами приемные дети вспоминают совсем другое: «О том, что я не родной ребенок, я узнала рано. В подготовительной группе детского сада. В течение жизни два раза спрашивала: правда ли это? Мама все отрицала. Когда мне стукнуло 33, я задала этот вопрос еще раз. И тогда мама мне рассказала. Я столько лет догадывалась и почти знала об этом. Открытая правда меня сразила, я испытала бурю, шквал чувств. Я не думала, что это так перевернет меня. Три года мне понадобилось, чтобы понять и принять решение, искать или не искать биомаму. Да, искать. Мне надоело ощущение точки нуля. Ощущение как будто каждый день заново. Ну, вроде бы как нет начала».
«Я не помню детства, но испытываю боль и помню стойкое ощущение одиночества, похожего на мрак, как замороженность, и оцепенение, и желание убежать от этого, либо спрятаться и замереть. Сейчас я могу это описать, а в детстве я не понимала, что со мной не так».
«Наркоз очень похож на то, что я ощущаю из детства. Пришлось пережить пару операций под общим наркозом. Приходишь в себя и сразу накрывает боль тела. Ты еще не сообразил: где? как? что? Организм тебе сигнализирует, что с ним и как было. А я не помню, я же под наркозом была. Потихоньку идет выздоровление, а недели через 3-4 после операции накрывает сильная депрессия. Теперь я знаю, что это последствие пережитого во время операции. Клетки и тело помнят, и мозг где-то там помнит, только я не помню, лишь чувствую последствия того, что происходило. Так было, видимо, и тогда, когда биомама меня оставила».
Невероятно, но отказники с рождения, усыновленные и выросшие с тайной усыновления, говорят о чувстве пустоты. Не понимают, «откуда взялись»; живут «словно с дырой внутри». Становится легче, когда приходит понимание пережитого ужаса брошенного ребенка.
Есть старая поговорка: дети и собаки знают все». Любой ребенок чувствует недоговоренность, замалчивание, ощущает, когда взрослые стараются перевести разговор на другую тему. Из-за этого интерес к тайне только растет. Ребенок начинает придумывать, строить предположения, и появляются неуместные чувства и переживания. Да, старт жизни у кого-то мог оказаться не самым удачным. Но потом судьба дает шанс, и лучше смотреть не в прошлое, а в будущее. Ребенок родился, это уже случилось. Дальше жизнь идет своим чередом, надо учиться, получать профессию, быть студентом, влюбляться, строить свою семью. Нет возможности застревать и рефлексировать на своем рождении годами. Но в семьях, где хранят тайну, вынуждают своего ребенка снова и снова возвращаться к одной и той же точке в прошлом.
Есть и другие последствия тайны рождения. Из опыта Петрановской – семейного психолога: «Если приходит приемный родитель, которого от детского вранья просто трясет, и отношения с «ребенком, который мне лжет» кажутся невозможными, вплоть до мыслей о возврате, который с пафосом цитирует заповедь «Не лжесвидетельствуй» и рассуждает о лжи как о непростительном грехе, можно с большой вероятностью предположить, что в данной семье хранят тайну усыновления или утаивают часть правды». Может быть еще одна проблема. Приемные родители, скрывая от ребенка, что с ним произошло в кровной семье, берут на себя ответственность за все, что ребенок помнит. Пусть ребенок не помнит события и факты, но забыть одиночество, страх, боль практически невозможно. Образ кровных и приемных родителей сливается в один, и приемные становятся ответственными за действия асоциальных кровных родителей.
Ситуаций, когда ребенок может случайно узнать историю своего появления в семье, гораздо больше, чем можно было бы предусмотрть. Случалось, что ребенку сообщали про приемность соседи или родственники. Бывает, что ребенок осознает свою приемность на уроке биологии. Бывает, когда во время конфликтов приемные родители кричат подростку, что забрали его из детского дома. Конечно, последствия этого для отношений в семье бывают разрушительными.
Людмила Петрановская убеждена, что «маленький ребенок – детектор лжи получше любого полиграфа, потому что его природные инстинкты еще живы и остры, он все видит, слышит, чувствует. Но не осознает. Поэтому он не может сформулировать вопрос: «Мам, а почему ты всегда так нервничаешь, когда кто-то спрашивает, на кого я похож?». Он просто смутно чувствует, что маму что-то пугает и расстраивает, когда речь идет о нем». Ситуаций, когда родители делают усилия для сохранения тайны, может быть сотни. В садике, в кабинете врача, при встрече с давними знакомыми, при случайном разговоре с попутчиками. И лучше всего, если родители будут заранее готовы не скрывать, как у них появился ребенок.
По результатам многочисленных консультаций, Людмила Петрановская советует рассказ о первой встрече с новыми родителями превратить в сказку. В добрую рождественскую историю только вашей семьи. Ребенку любого возраста очень важно знать детали, подробности его нового старта. Это будет точка отсчета, перезапуск. Лекарство от страхов и пустоты в одиноком младенчестве. Ни в коем случае нельзя отшучиваться, менять тему разговора, уходить от ответа, когда ребенок уже понимает, уже задает вопросы. Ложь от родителей будет вызывать тревогу и новые страхи. Если родители боятся что-то рассказывать, боятся правды, то ребенок вынужден брать на себя отвественность за взрослых, за их спокойствие. И если он становится вынужденно старшим, то почему же он должен дальше слушаться своих слабых родителей? Людмила Петрановкая пишет нам прямо: «Пожалуйста, не мучайте детей. Если уж процесс пошел и есть основания думать, что он задался вопросом и догадывается, если ребенок начал «закидывать удочку», спрашивать про фотографии, документы, историю рождения, поздно думать, говорить или нет. Не тяните, не откладывайте разговор».
Лучшее, что можно сделать – если специальный разговор вообще не понадобится. Если ребенок всегда будет знать правду об истории своего появления в семье, с того времени, как начнет понимать. То, что само собой разумеется, не вызывает лишних эмоций. Если родители спокойны, уравновешены, отмечают «День Аиста» и празднуют день появления в семье своего ребенка, то и ребенок будет спокойно воспринимать информацию о приемности.
Но надо быть внимательными к свооему ребенку! Может быть такой момент, когда ребенок как бы не хочет знать, что он приемный. Не надо настаивать, в дошкольном возрасте есть время осознания привязанности к родителям. Трудно совместить новые знания и возрастные задачи. Наступит момент, когда вы вернетесь к обсуждению кровной семьи ребенка.
Хотя вполне может оказаться, что приемные родители провоцируют «нежелание знать», если им требуется подтверждение от ребенка, что они «настоящие» родители. Конечно, ребенок отреагирует на невербальные сообщения и сделает так, как хотят родители на самом деле. На самом деле, если родители вместе с детьми смогут пожалеть о том, как много они вместе пропустили, то они смогут и порадоваться тому, как много могут теперь вместе пережить.
Во второй главе автор продолжает вести нас по каждой ступеньке, по каждому этапу развития новой семьи. Каким образом прирастет ребенок к новой семье? Что можно еще сделать, чтобы стать родителями своему ребенку? Надо понимать, что «боль ребенка не уйдет до конца». Останется память, останутся проблемы по здоровью. Все это можно скомпенсировать, можно устроить жизнь своей семьи достаточно комфортно. Но надо понимать, что просто скрыть боль от ребенка нельзя. Боль будет ощущаться. Надо научиться жить с болью и преодолевать ее. Нельзя бросать ребенка одного в его воспоминаниях и переживаниях. «Не бросайте его одного в аду» – еще один подзаголовок.
А если у вас появился ребенок «плохих» родителей? Как говорить о родителях, которые причинили столько боли? Шаг за шагом Петрановская приводит нас к правилам разминирования.
Третья глава учит нас жить с ребенком, который принадлежит двум семьям. Ребенок любит своих кровных родителей. И ребенок любит приемных родителей. Не надо рвать ему сердце выбором! Важно знать, что встречи с кровными родственниками могут принести ребенку очень много пользы. Как организовать такие встречи? Где встреча может проходить? Что делать, если после встречи с кровной бабушкой ребенок пошел в разнос? А вдруг наш ребенок станет таким же, как его кровная семья?
Книга завершается частью «Собрать мозаику: составная идентичность, или дитя двух семей». Ведь каждый человек пытается понять, кто он на самом деле. Понять для себя, что самое важное в жизни, найти свое дело, найти свою жизненную позицию. Было легче, когда люди жили традиционным укладом, передавая дело из рук в руки, но теперь все изменилось. Каждый проходит этап поиска себя, своей идентичности. Приемный ребенок имеет уникальную возможность подниматься от двух семей, от двух корней. Можно превратить приемность в ресурс, в новые возможности. Это шанс перекрыть плохие истории, начать заново, с двойной уверенностью в себе.